С Пингвином у Канарейки были старые счеты. Когда-то в прошлом она вербовалась телохранителем к преступному боссу, и он не забыл ей обмана, припоминая всякий удобный (и не очень) раз. Для Дины Кобблпот являлся чем-то большим, чем жирный денежный мешок, для нее он — прежде всего, символ. Символ изворотливости, непотопляемости, того, кто умеет сидеть на двух стульях одновременно и всегда держит руку на пульсе. Дина отдавала ему должное как противнику, но загвоздка в том, что он не был её врагом в том плане, как это было у Бэтмена и Джокера. А она не защитник Готэма, хоть  родилась в этом городе и прожила практически всю свою жизнь. Ей по штату не положено гонять криминальных друзей летучей мыши, не её это дело. Что ж, самовольства папочка Бэтмен не одобрит, но мнение ушастого мудака никто и не спрашивал, когда дело коснулось визита к давнему приятелю, который вдруг решил расширить поле деятельности и вернуть пошатнувшееся влияние. Ну не могла Канарейка пройти мимо новой базы, где наверняка было на что посмотреть и за что начистить морды всем без разбору.

Все дела в этом городе делались в темное время суток. И Канарейка не стала нарушать эту негласную традицию. К тому же, ей хотелось узнать, чем именно промышляют ребята Освальда и за что их можно будет посадить в очередной раз. Хотелось бы верить, что в стенах склада происходит что-то такое, что позволит всем пособникам Пингвина долгое и долгое время смотреть на небо в клеточку.

Первое, на что сразу обратила внимание Дина прибыв на место — это отсутствие часовых. Кобблпот слишком осторожен и никогда бы не оставил важный объект без охраны, он же не дилетант какой-нибудь. А значит что-то шло не так. Обосновавшись на наиболее удобной для обзора точке, Канарейка просматривала периметр здания через бинокль. Плохое предчувствие обжигало внутренности, она сразу подумала, что на все было самое простое объяснение — она опоздала, кто-то пришел сюда раньше. Но кто? Из бэт-семейства здесь никого быть не должно было (Канарейка проверила по системе Бэтгерл), значит кто-то чужой? Вдруг внимание привлек блик на крыше. Длинное лезвие сверкнуло в свете луны и тут же погасло.

“А вот и причина”, — подумала Дина, тут же покинула точку наблюдения и бегом направилась к месту кровавой резни.

Спешила она вовсе не потому, что вдруг стало жаль отморозков, которым не повезло в этот день. Выбрав путь криминала, они сами подписали себе смертный приговор. Случится раньше или позже и от чьей руки придет погибель — не имеет принципиального значения, это произойдет так или иначе. А значит не имеет смысла рвать задницу и налегать на ноги в надежде спасти тех, кто этого не заслуживает. Куда более Канайреку интересовала личность убийцы. Если в Готэме объявился кто-то новенький (или наоборот знакомое лицо решило взяться за старое), об этом нужно узнать как можно скорее.

На крышу она взобралась по пожарной лестнице. Тихо ввалилась, пока некто в плаще был занят расправой над временно оставшимися в живых бандитами. Нет, никого в хотя бы отдаленно похожем костюме Дина не знала. От рек крови, разлитых по всему периметру, становилось неприятно. Хотя, этому парню, наверняка, нравился пафос момента: он красивый в белом, а вокруг все такое красное, а в небе луна и плащик шевелится на ветру.

— А ты явно собрался угодить на первые полосы всех утренних газет, — произнесла Канарейка, подойдя ближе. Возможно, вид у неё и был бахвальный, но переоценивать себя, наплевав на осторожность, она не могла себе позволить. Дина была собрана, готова атаковать или увернуться в любой момент, сосредоточена до предела. Ей важны были детали, по которым она сможет понять, с кем имеет дело. Пока, судя по тому, как ловко незнакомец обращался с клинками, Канарейка поняла, что перед ней не обычный мясник, а хорошо обученный воин.

— Еще один псих свалился на голову многострадального Готэма, как я погляжу, — она нахально улыбнулась, посмотрев исподлобья. — Боюсь огорчить, но ты не придумал ничего оригинального.

Дина окинула быстрым взглядом катаны. Первая мысль, когда видишь подобное оружие, конечно, причастность к Лиге убийц. Но один? Те ребята не ходят в одиночку, если они не Мерлин. А в том, что перед ней не он, Канарейка могла поспорить на что угодно.