Кажется поразительным, что в современном продвинутом обществе всё еще существовала работорговля. Мир по-прежнему делился на тех, кто потреблял блага цивилизации и тех, кто находился на её обочине, никому не нужный и забытый, изуродованный и побитый, словно старый пёс с гнилыми болячками.

Около месяца назад в бухте Эллиотт было обнаружено грузовое судно, под завязку наполненное контейнерами с живым грузом. Находка потрясла своей бесчеловечностью не только журналистов Сиэтла, пропускавших новость о нелегальных мигрантах на первые полосы газет. Канарейка издали наблюдала за ходом дела. Когда правда всплыла, и общественности стало известно о содержимом трюмов входящих в порт кораблей, казалось, проблема решена и виновные получат по заслугам. Но правосудие, как это часто случалось, оставалось слепым, расследование зашло в тупик, а после и вовсе было приостановлено. На том бы история и закончилась, со временем об инциденте бы забыли, а дело отправили пылиться в архиве. Благополучному обществу сложно смотреть на тех, кому в жизни повезло намного меньше. Само существование обделенных и бесправных — немой укор всему, чем так гордился цивилизованный человек. Между тем свобода, равенство и братство продолжали оставаться красивыми словами, в действительности доступными для избранных, коими запуганные и грязные гости из Азии не являлись. Однако Дина не собиралась мириться с происходящим. В отличие от продажных копов и бойких журналистов, у неё были свои методы, свои ресурсы и свои причины. Она найдет тех, кто причастен к торговле людьми. Найдет и заставит кричать от боли. Ведь для неё это личное. Не важно, какой расы, цвета кожи и вероисповедания являлись люди, списанные правительством со счетов. У них есть защитник.

Прежде всего Лэнс ещё раз убедилась, что если человек хочет спрятаться, он спрячется. Поиск сведений через уличных информаторов давал довольно слабые результаты, даркнет молчал. Местные мало что знали о происшествии. Слухи, домыслы, данные, которые проверить не удастся. Тем не менее, бессонные ночи и прогулки по неблагополучным районам навели на след. И след этот тянулся за океан.

У Канарейки не было имени. Не было точных данных, где искать. Дина знала, что ей надо в Гималаи и... «красный шерпа». Но что это? Название банды, прозвище главаря или вывеска на здании? Информации недоставало, но подробности Канарейка решила выяснить по ходу дела.

Так она отправилась в очередное сумасбродное путешествие. Как и в других сомнительных поездках, у неё не было чёткого представления, что именно предстоит делать и с кем предстоит столкнуться. Но она была преисполнена решимости и праведного гнева настолько, что никому не сообщила об отъезде. Идиотская самоуверенность и вера в положительный исход двигали ею. А когда Канарейка зла и видела перед собой цель, остановить её было практически нереально.

* * *

Она потеряла счет времени, попав в другую страну на противоположном конце света. Здесь всё было иным, уклад жизни местных, их приветливое радушие и в то же время отстраненность, с какой встречали Дину в этом уголке света. Здесь давно привыкли к белым, снующим то ли в поисках приключений, то ли ищущих духовного просветления. Но на фоне грузных туристов, проплывающих по узким улочкам или фотографирующихся возле храма, рослая женщина со светлыми волосами резко выделялась, привлекая к своей персоне больше внимания, нежели то требовалось для дела.

За время пребывания в Непале Дина узнала, что случаи исчезновения людей из мелких поселений — здесь не редкость. Людей никто не искал. Поговаривали, что таким образом родственники пропавших расплачивались за долги местной преступной организации, которая после переправляла товар в Китай ловцам покрупнее. Но у этой гидры была голова. И глава этот называл себя Кумар.

Добравшись до затерянной в горах деревушки, Дина первым делом навела справки о клубе, считавшимся здесь культурным центром. В него приезжали посетители из многих республик и соседних стран. При ближайшем рассмотрении заведение, как сказали бы в штатах, промышляло незаконной деятельностью — проституция, бои без правил. И заведовал всем этим, если верить рассказам местных, тот самый Кумар — Красный шерпа, как называли его здесь.

Не удивительно, что вскоре после расспросов о Красном шерпе по душу Дины пришли. И ушли ни с чем, изрядно погромив захудалый гостиничный номер, чьи стены пошли трещинами задолго до налета банды. С гостями Дина разобралась, а для себя усвоила, что отныне ей предстоит быть тише воды и ниже травы.

Светлые волосы были стянуты в тугой хвост. Вышагивать по извилистым каменистым улочкам обмотанной в сари было не самым удобным занятием, но, по крайней мере, так её фигура не бросалась в глаза с другого конца деревни. Этим вечером Канарейка решила посетить клуб Кумара. И она попадет внутрь, скольким бы охранникам ни пришлось сломать челюсть. Впрочем, если есть обходной путь, Дина им воспользуется. И на её счастье такой путь имелся.

Пробравшись через кухню, Канарейка вышла в тесный зал для гостей, по здешним меркам казавшийся роскошным. В воздухе пахло пряной едой, алкоголем и сигаретным дымом. Дина поправила сари, глубже спрятав в ткань макушку, и осмотрелась. Хочешь с чего-то начать — начни с бара, так? К нему-то она и направилась, блуждая взглядом по помещениям, прикидывая, куда лучше всего будет податься, если всё пойдет не так.

Но мысли быстро растворились в голове, а былая собранность распалась на десятки кусочков, стоило столкнуться с тем, что увидеть никак не ожидала. Тем более здесь, на окраине цивилизации за много-много тысяч верст от родного дома. Она окаменела, не моргая, боясь даже подумать, что глаза не обманули её. Фоном она слышала вопросы бармена, интересовавшегося, чего ей налить. Но Дине вдруг стало плевать. Плевать на конспирацию и на сумасбродное задание, за один только выход на которое с неё сдерут три шкуры в той же ЛСА. Плевать на бандитов, которые за неё возьмутся, стоит себя раскрыть. Важным осталось лишь видение. Разве можно так ошибиться? Разве могла ли она в чужом облике разглядеть знакомые до боли черты? Гром грянул в ушах, стоило лишь на секунду подумать, а вдруг увиденное не обман?.. И медный таз тут же перекрыл забрало. Судя по тому, как резво “глюк” подорвался улепётывать, никакой он не призрак, а очень даже из плоти и крови. А раз так, Канарейка его поймает.

Не просто так она разглядывала залы и коридоры клуба — Дина знала, куда побежит тот, кто не желает встречи с ней. А потому помчалась на перехват. Сначала к уборным, затем поворот в подсобку для персонала, через склады и к выходу в переулок. Её видение выбрал другой путь, но вывел он сюда же. Канарейка зло ухмыльнулась, явно рассмотрев по спины знакомую фигуру — эти плечи и эту задницу она узнает где угодно даже с выколотыми глазами. Хлопок дверью — и преследуемый выскочил на улицу. Она — следом. Наступая на длинный подол, на ходу фиксируя его так, чтобы не сваливался и не приходилось постоянно отвлекаться и поправлять, Дина перепрыгивала через мусорные кучи и лужи нечистот.

Стоп. Шаги перестали быть слышны. Если не можешь скрыться от преследования, атакуй, так? Этому учили ещё в К-7, и именно это он надеяться провернуть? Как бы не так. За десять лет несовместной жизни Дина кое-чему всё же научилась, и особенно хорошо у неё получалось мыслить как преступник, а в данном случае поставить себя на место мужа. Чёрт, ну и хреновая же ситуация выходила! Мало того, что она встречает человека, слишком подозрительно похожего на Курта таким образом, так ещё и думай теперь, как он связан с работорговцами. Но ведь связан же, и её он узнал, потому и играет сейчас в догонялки.

Слишком много вопросов крутилось в мозгу, стоило замедлить бег, а после перейти на осторожные шаги. Сердце выбивалось из груди, пульсируя в ушах. Дина пропускала вздохи, прислушиваясь. Наконец, она остановилась, спиной прижавшись в раскаленной ккаменной кладке. Она знала, что там за поворотом должен быть человек с внешностью её погибшего мужа. Знала и медлила. Затем сделала вздох и выпрыгнула навстречу, одновременно с этим уводя корпус в сторону, пропуская удар. Милая встреча, ничего не скажешь. В следующий миг Канарейка перешла в наступление, начав с замаха левой рукой. Действовать ногами в полную силу она не могла, мешала одежда. Однако блокировать удары, выставляя согнутое колено, вполне получалось, хоть и тонкая ткань скрипела и расходилась прямо на ней.

Вскоре ей надоела бесцельная борьба. Крутанувшись вокруг своей оси, она размотала кусок ткани, на ходу накинув её на голову противнику, тем самым выиграв себе преимущество. Непродолжительное, но этого хватило, чтобы запрыгнуть беглецу на грудь и повалить на спину, а после сжать ноги у его горла.

— Прекрати, — сдавленным голосом прошипела Дина, запыхавшись, — У меня преимущество.

В доказательство своих слов она схватила булыжник и замахнулась над самой головой противника. Было больно даже просто смотреть на него, пусть лицо по-прежнему скрывал пестрый шелковый материал. Стоило подумать, на ком Канарейка сейчас сидела, как начинала бить мелкая дрожь. Но она приказала себе собраться и думать о другом. О девочках, которых доставляли через океан и продавали в бордели, о разрушенных судьбах десятков и даже сотен людей... Дина сжала губы, выдавив из себя:

— Надо поговорить.

И тут же предупредила:

— Только дернись — и я придушу тебя. Всё ясно?

Не думать. Не думать. Не думать! Сначала слушай, потом задавай вопросы. Она уже успела сделать выводы, но хотела узнать, что скажет другая сторона.

— Кто ты такой и почему убегал? — самый очевидный и самый глупый вопрос, который обозначился сразу. Опыт подсказывал, что если кто-то выглядит как Курт, ещё не факт, что этот человек в самом деле являлся её мужем в полной мере. Или помнил о том, что Дина когда-то была его женой. Судя по движениям и манере вести бой, перед ней всё же Лэнс, которого она знала. Но не факт же, да?

Вот так всегда и происходит: живешь себе спокойной жизнью, своими заботами, сжираемая собственными тараканами, и ведать не ведаешь, что происходит под самым носом. Дина пыталась сохранять спокойствие ровно в той степени, насколько это было возможно, старалась считать до десяти (или до скольки выходило), мерно втягивая носом воздух. Подумаешь, всего лишь встретила в жопе мира мужа, которого уже не в первый раз считала погибшим, а он (или точнее, его тело, насчет разума всё под вопросом) жив, здоров и в добавок ко всему умудрился ещё и похорошеть, если память не подводила.

Очаровательная встреча, в лучших традициях каких-нибудь шпионских романов. Вот только плевать Дина хотела на подобного рода приключения, ей в прошлые разы за глаза хватило. Совсем не хотелось думать о том, что в тот момент она испытывала — просто лишнее это, и нельзя на этом концентрироваться, если не собираешься услышать, как трещит собственная психика и сыпется штукатурка с прежних ориентиров. Уже в который раз её обманули, не важно, под каким предлогом. Возможно, узнай Дина детали, она бы и согласилась, что незнание было лучшим вариантом из возможных. Но опять кто-то решил за нее — и это бесило.

Не собиралась она лишать жизни своего вновь ожившего мужа. Не таким образом, ни каким-либо другим. Лишь кивнула, плотно сжав губы, после чего оперлась на одно колено и резко поднялась на ноги.

— Так значит это всё же ты, — равнодушно констатировала она, — Я уже начала думать, что Уоллер клонировала своего любимого агента, и создала армию Куртов Лэнсов, оправленных в разные уголки планеты.

Хотела ли она знать подробности — безусловно, но набрасываться с вопросами не собиралась. В конце концов, кто она для Курта? Женщина, которую он не знал и которая носила его фамилию. Спустя годы, пройдя через всё, что оба вынуждены были пройти… едва ли они многим отличались от чужих. Перед ней не тот Лэнс, которого Дина знала и в которого когда-то была по уши влюблена. А она — давно не та глупая наивность с горящими глазами, готовая свернуть горы ради объекта своего обожания. Оба изменились, и с человеком напротив Канарейка не знакома.

Про возможность незаметно подобраться к Красному шерпе можно было забыть, теперь не приходилось и думать, что когда-либо появится другой шанс. Нужно было резко сворачиваться и убираться, потому что её светлая голова едва ли могла остаться незаметной. Нужен новый план, для разработки которого потребуется свежая голова, а не та каша, которой в данный момент заполнялся череп. Всегда так. Стоило Лэнсу замаячить на горизонте — и у Дины отключался мозг.

Она оценивающе посмотрела на Курта. В самом деле ему нужна помощь, чтобы оторвать задницу от земли? Дина ведь даже практически не помяла его! Скептически выгнув брови, она дернула за край сари, по виду больше похожий на половую тряпку, но руки так и не подала.

— Тюфяк, — бросила она, — И это лучший агент АРГОСа!

Намотав ткань на левую руку, она одернула юбку, прикрыв сбитые колени. Понимала, что видок у нее, должно быть, жуткий. Вместо конспирации в итоге она привлечет ещё больше внимания, нежели в обычной одежде европейца. Что ж, придется идти окольными путями и стараться не нарваться на местных воротил, у которых к ней имелись вопросы.

— Из-за меня у тебя будут проблемы, — предупредила Дина, посмотрев Курту в глаза. Хотя едва ли он сам не догадывался, что там, где Канарейка, всегда неприятности, и с её легкой подачи всё летит коту под хвост.

Она поняла, о каком месте говорил Лэнс. Замышился среди редких туристов и довольный. Она даже выдавила едкую улыбочку, вспомнив, что прятаться в самых очевидных местах, равно как и отыскать скрывающихся, у него всегда получалось лучше других.

— Я сама тебя найду, — напоследок сказала она, ещё раз посмотрела на человека, которого в мыслях привыкла называть мужем, а затем развернулась и пошла своей дорогой. И тут накатило. Пришлось сильно зажмурить глаза, чтобы не дать волю слезам. Плечи осунулись, будто на них вдруг упал тяжелый груз. Она до боли прикусила губу, чтобы не та дрожала.

“Ты ведь взрослая девочка, Дрейк, — говорила она себе, — Ты предполагала, что тебя водят за нос”.

После потасовки с людьми Кумара в гостинице, не могло быть и речи, чтобы остаться там или в других домах, принимавших гостей. Дина не могла также пользоваться добротой местных жителей и остановиться у них. Слишком приметная у неё внешность для здешних мест, в деревне её разыскивали — она знала. И подставлять под удар невинных людей, проявивших радушие, она не хотела. Канарейка устроилась в лагере альпинистов недалеко от деревни, которые несколько раз в неделю или месяц (как позволяла погода) совершали пешии экскурсии к вершинам близлежащих гор. Когда у подножия не падало ни одной дождинки — на более высоких точках могла быть метель. Такие особенности местной природы давали возможность тихо сидеть в своей палатке и делать скучающий вид. Никто не мешал ей в делах, никто не интересовался, где она пропадала днями, лишь бы к ужину поспевала. И, надо сказать, поспевать тут было к чему.

Возвратившись в логово, Дина первым делом задернула замок. Затем размотала с себя рваную ткань сари, некогда бывшую красивой, оставшись в нижней одежде. Обработала ссадины на руках и ногах, затем выбежала с полотенцем к умывальнику. Переодевшись в более удобную одежду и ставшие привычными ботинки на тяжелой подошве, она мирно отужинала с персоналом, засунула армейский нож в голенище обуви, прихватила с собой пистолет и на том решила, что готова. В своей геройской карьере Канарейка недолюбливала оружие — герои же не убивают, только сильно калечат, пусть даже оставляя на всю жизнь калекой или отправляя в кому. Но тут другой случай: оказавшись рядом с Лэнсом, Дина превращалась в обычного человека — пусть подготовленного, но всё же обычного. Мета-способности отказывали, а ей нужны были аргументы посерьезнее, чем кулаки. К тому же, она не была уверена, что может ему доверять. Она не знала его, не знала его мотивов. На секундочку, у этого сукиного сына дела с местным работорговцем — о каком доверии вообще может идти речь?

Так она и отправилась к стенам храма, который служил, своего рода, развлечением для приезжих. Не пришлось долго выяснять, в какой именно комнате остановился Курт — Канарейка просто влезла в окно, где горел свет. Внутри никого не оказалось, и стояла тишина, что давало возможность осмотреться. Устроился Лэнс лучше, чем она. Тут даже были кресла, в одно из которых Дина не без удовольствия плюхнулась. Вытянула ноги и принялась дожидаться хозяина.

Ожидание затягивалось, что не особо нравилось Дине. Не просто же так она предупредила, что придет. Зачем уходить куда-то из дома, когда ждешь гостей? И пусть гостиничный номер не являлся домом так таковым, но лучше бы Лэнсу находиться в нём, чем разгуливать где-то, когда на хвосте сидит разгневанный местный авторитет. Канарейка даже не думала о том, что ее “небольшая”, а главное “тихая” встреча с мужем осталась совершенно никем незамеченной. Криминальные лидеры никогда бы не достигли своего положения, если бы являлись идиотами или смотрели на происходящее сквозь пальцы. Итак, по итогу текущего дня получалось, что охота назначена не только на белую женщину, сующую нос куда не следовало, но и на белого мужчину, с которым она была знакома. Совпадение? В общем-то да, но кто поверит в такое случайное стечение обстоятельств? Вот Дина бы точно не поверила.

От скуки она начала прогуливаться по номеру. Взгляду тут особо не было, за что зацепиться — чисто и скромно. Даже аскетично, но это привычно для такого забытого богом уголка земного шара. Если вспомнить обстановку жилищ местных жителей и убранство гостиницы — так тут даже шикарно: крыша не течет, пол сухой и кровать с балдахином, защищающая от насекомых. Но кто ищет, тот найдет — и Канарейка отыскала графин, судя по запаху, с рисовой водкой. Налила в стопку из белого фарфора и тут же опрокинула в себя, чтобы скрасить ожидание. И поморщилась. Не самая приятная догадка ударила в голову. Всегда, когда Курт находился рядом, она теряла способность использовать крик канарейки. Горло сводило, не давая связкам работать привычным образом, будто кто-то схватил за глотку. Но теперь она не чувствовала ничего подобного — она запросто хоть сейчас могла набрать воздуха и крикнуть. И это не нормально. Значит Лэнса нет поблизости.

Выругавшись сквозь зубы трехэтажным матом, злая то ли на непоседливость мужа, то ли на собственную непроницательность, Канарейка двинулась к окну, через которое и попала внутрь. Использовать дверь она не хотела — если её искатель приключений угодил в беду, за дверью могла поджидать засада, сталкиваться с которой Дина не планировала.

Прогремел выстрел. Нет, ну стрелять в таком месте просто так точно никто не станет, а значит Курт всё же успел отыскать неприятности. В принципе, в этом не было ничего удивительного — талант влипать во всякого рода истории у Лэнса имелся и в далекие годы службы в К-7. Ничего не изменилось.

Дина передвигалась в тени, стараясь идти бесшумно. Для начала ей нужно было понять, что произошло. Взобравшись на крышу (благо, постройка была невысокой и можно было залезть наверх, наступив на оконный проем и подтянувшись), Канарейка засела с обратной стороны ската, выглядывая на действующих лиц. Её взгляду предстала суматоха. Люди с серьезными лицами сновали по открытой территории, другие стояли чуть поодаль. С ними же и сам господин Красный шерпа, явно недовольный происходящим. В его руках пистолет, который он и не собирался убирать. Наверное, из него и был сделан тот выстрел, отголоски которого Дина слышала ранее. А где же Лэнс? Можно было ещё разок вспомнить его всеми недобрыми словами, которые только знала, но очень скоро она почувствовала характерное першение в горле и поняла, что беглец (на сей раз от банды Кумара) находился где-то рядом. Канарейка сползла, выглянув с края крыши. Она ничего не разглядела, но слышала приглушенный стук удалявшихся шагов вниз по ступеням, ведущим под комплекс храма.

“Нашелся”, — подумала она.

Но, похоже, не только она обнаружила, куда скрылась пропажа. Аккуратно согнув ноги в коленях и едва коснувшись пальцами травы во время приземления, Дина спрыгнула с крыши прямо за спину мордоворота. Отработанным ударом она оглушила одного из членов банды, который тут же рухнул ей на руки, и оттащила в угол, где тело не будет видно со стороны. Затем одернула майку и прокралась вслед за шагами, которые слышала до этого.

Надо сказать, Курт успел уйти довольно далеко вглубь по коридорам. Какое-то время она шла в полной темноте, ориентируясь лишь на ощупь, рукой дотронувшись до шершавой стены. Убедившись, что отошла на достаточное расстояние, Дина достала телефон и включила фонарик.

— Надеюсь, ты знаешь, куда везут эти ходы, потому что я нет, — произнесла Канарейка, скорее чтобы дать понять, что она не бандит. Иначе очень велика вероятность, что Лэнс затаился где-то и выпрыгнет в самый неожиданный момент, свернув ей шею. А шея была Дине дорога.

Только что у нее была возможность снять Кумара, просто пустив ему в лоб пулю, сидя на крыше. Но она этого не сделала, посчитав, что так будет слишком просто. И нечестно… как будто понятия чести здесь кого-то волновали. К тому же, не было гарантии, что на место убитого просто не придет новый Красный шерпа. Здесь нужно было действовать более деликантно и придумать схему. А пока неплохо бы просто отыскать задницу Курта целой и невредимой.

— Похоже, ты решил завести дружбу не с теми ребятами, — она продвигалась глубже, надеясь, что впереди не ожидал тупик, — Извини, что в очередной раз подпортила тебе жизнь.

Сказала бы Дина, что может отыскать муженька по одному только запаху, но это не так. Не было у неё таких способностей, да и чтобы выделить знакомые очертания фигуры из толпы, нужно было его всё же увидеть. Так что Канарейка визуал, да — быстрее соображает, когда перед глазами никто не мельтешит. Она не очень комфортно чувствовала себя в темном подземелье. Привыкшая полагаться на рефлексы и обозревать всю картину происходящего, Дина чувствовала, словно если бы её правой руки лишили. Остальные чувства справлялись, но при отсутствии основного рабочего инструмента, заменители воспринимались... непривычно.

— Ну да, оставил за собой след из хлебных крошек и надеялся, что его никто не заметит, — она покачала головой, скосив глаза к потолку, но в темноте её гримаса едва ли была увидена.

Вот так значит? Не “здравствуй, Дина, я мудак и подставил тебя” — это ведь не за ней пришли бандиты, и не она спалилась, раскрыв свою стоянку — и никаких тебе вопросов, а цела ли дорогая женушка? Куда важнее сохранность грёбанного ублюдка, которому ровным счетом ничего не грозило. Она цокнула языком, скривив губы в ядовитой усмешке, и тут же себя одёрнула. Канарейка уже проходила это в прошлом и сильно обожглась. Не стоит вестись на облик этого человека и приписывать ему выдуманные качества и черты, которыми он не обладал. Они никто друг для друга, и свадьба, состоявшаяся десять лет тому назад, за сроком давности и всего произошедшего стала всего лишь неуместной формальностью, которую ещё предстоит уладить.

— Не переживай, ничего с твоим дружком не случилось, — проговорила она, — Ещё не настало его время.

О причинах такого решения Дина рассказывать не стала. Да и какое дело Лэнсу до её целей? Она не на разборки с главой банды сюда шла, а получить хоть какое-то объяснение происходящему от своего прежнего напарника, которого считала погибшим. Впрочем, сам он не торопился начинать подобный разговор, а вот Канарейку всё внутри так и подбивало спросить. Хотя она тоже понимала, что из-за недавних событий сечас и время неподходящее, и место. Тем не менее, о чем-то же с Куртом нужно было разговаривать, иначе схватит так за шкварник кто-нибудь, а она и не поймет, что его рядом нет.

— Выше в горах бушует вьюга. Проводники прекратили туристические маршруты и дожидаются улучшения погоды. Там не пройти, — заключила она. Откуда она знала? Да просто она жила в лагере с местными покорителями гор и вместе с ними сидела у подножья, дожидаясь, когда стихия смилостивится.

Конечно, у неё были идеи получше. Вопрос только в том, что означало для Лэнса это “лучшее”? Для неё-то всяко приятнее делать хоть что-то, чем попросту сидеть без дела в чужой стране и дожидаться, когда светлая голова Канарейки станет желанным подарком криминальному воротиле. Дина не идиотка, и понимала, что долго прятаться, находясь в одной (!) деверне с противником, у нее не получится. Наверняка, люди Кумара уже прочесали большую часть поселка.

— Кроме того, чтобы спрятаться, других дел в том поселении у тебя нет? — как бы между прочим спросила она.

И совершенно не надеялась, что Лэнс вот так возьмет и раскроет карты. Но ей это и не нужно была, да и не интересно. Хватило бы ответа “да” либо “нет”. Остальное — не её ума дело.

— Я отправляюсь на запад. Там дельце у меня, — последнее она особо подчеркнула, — Можешь пойти куда-то ещё или же ждать, когда закончится непогода в горах. Я вот уже неделю жду.

Легкий свежий ветерок повеял в лицо, зашевелив выбившиеся пряди волос. Дина сразу почувствовала это дуновение, поняв, что блуждание в темноте вот-вот закончится, и они выйдут на поверхность. Так оно и получилось. Солнце уже опустилось за горизонт, и на улице стоял полумрак. В траве, кустах и на деревьях стрекотали насекомые, вдалеке в лесу стайками с места на место перелетали птицы. Окажись Канарейка в этой стране при других обстоятельствах, ей бы непременно понравилась здешнее спокойствие и размеренность. А теперь она, наверное, впервые посмотрела на мир вокруг незамутненным взглядом.

— А ты любишь кэмпинг? У меня есть бобы и тушенка, — Дина остановилась, поняв, что вот-вот пути с Куртом опять разойдутся, а она так и не узнала, что с ним произошло. И вместо самых важных для неё вопросов спрашивала, казалось бы, о всякой чепухе.

Она опустила глаза, затем посмотрела прямо на мужа.

— Путь неблизкий, мне ещё нужно забрать свои вещи.

Канарейка так и намеревалась никем незамеченной прокрасться в большую армейскую палатку на стоянке, забрать свой огромный рюкзак и пуститься в дорогу. Местные предупреждали, что на тропы часто выходят медведи. Но, по мнению Дины, лучше столкнуться с диким зверем, чем дожидаться новой встречи с Кумаром. С этим боровом она ещё непременно столкнётся, но несколько позже.

— И да, это было предложение, — она улыбнулась одними уголками губ, резко затормозив прямо перед Куртом, преградив ему путь.

Говоря начистоту, Дина совершенно не собиралась влезать в заботы Курта, ждать от него каких-либо объяснений или рассказов, как всё было и почему произошло именно так. Выводы напрашивались сами, исходя из того, к чему привел выбор, сделанный когда-то в прошлом. Все точки над i расставлены пять лет назад, и с тех пор мало что изменилось.

Ей, по большому счету, было плевать, что связывало Лэнса и местного криминального воротилу. Она все равно сделает то, ради чего пересекла половину земного шара. А муж её может либо подвинуться, либо попробовать встать на пути — от этого исход не изменится, и Кумар получит по заслугам. И всё же Канарейка облегченно вздохнула, услышав, что Курт не считает Красного шерпу приятелем. Вот только можно ли ему верить на слово?

— Это не моё дело, — выставив перед собой раскрытые ладони, оборвала Дина. Хотелось оградить себя от лишних проблем. Меньше знает — крепче спит. В конце концов, её не должны волновать заботы чужого человека, у которого давно своя жизнь. Из общего у них осталась разве что фамилия в паспорте, но эта деталь прежде не мешала ни одному, ни другому.

— “У нас”? — она усмехнулась, затем скривила лицо, — Нет никакого “мы”, Лэнс. Мы не напарники, не любовники, и нас ничто не связывает. Не бойся, я не стану на тебя вешаться, как прежде, в надежде, что ты меня вспомнишь, и всё будет как в моих девичьих сопливых мечтаниях. Ничего этого уже нет.

Вышло резко. Но по существу. Нужно было сразу обозначить свою позицию, а Канарейке вовсе не нужны были дополнительные поводы, которые отвлекали бы от основной задачи. Всё можно решить потом. Разумеется, если один из них опять не решит отбросить коньки. Впрочем, и в этом не было его вины.

— У тебя свой путь, у меня свой, — глядя Лэнсу в глаза, она натянуто улыбнулась, — Просто в какой-то момент наши дороги вновь пересеклись. Ты влип из-за меня, и поэтому я помогу тебе убраться отсюда подальше. А потом мы разойдемся.

Маршрут до лагеря Дина изучила достаточно хорошо. Время позднее, все обитатели либо уже спят, либо готовятся ко сну. Никто не встретит её с расспросами. А значит можно по-тихому забрать свои вещи и уйти. Так она и сделала, оставив Курта дожидаться чуть поодаль. Риск, что его кто-либо здесь увидит и запомнит мал, но все же не хотелось лишний раз подставляться или втягивать в свои дела посторонних людей. Они и так пожалеют, что приютили Канарейку, когда люди Кумара доберутся до стоянки. Взвалив на плечи тяжелый массивный рюкзак и прихватив с собой всё, что могла прихватить и что пригодилось бы в пути, Дина выдвинулась к месту встречи. В руках она тащила все то, что не поместилось за спину. Для этого пришлось умыкнуть у кого-то ещё один рюкзак. И вместо взятых предметов она оставила зеленые купюры, придавленные камнем, чтобы их не унесло ветром. 

— Позаимствовала для дела, — предупредила она возможные вопросы Лэнса. После чего сбросила поклажу с плеч, принявшись делить ношу пополам.

Снарядившись и нацепив на лоб шахтерский фонарик, можно было выдвигаться. Первоначально нужно уйти как можно дальше, чтобы не быть нагнанными возможным преследованием.

— Сначала пойдем по тропе. Она узкая, но я её знаю, не заблудимся. Потом дороги не будет, — и в их случае это даже к лучшему. Дина не спешила отвечать на все вопросы, решив, что для разговора будет еще много времени.

— Ну… Я здесь как раз из-за Кумара. Точнее, из-за того, чем он промышляет. Из ближайших деревень воруют детей, а потом их доставляют в США. Думаю, в другие страны тоже. Нелегальные эмигранты продаются в бордели и в личное пользование извращенцам с большими кошельками. Выследить и набить рожу каждому покупателю я не могу, а выйти на организатора очень даже. В деревне, куда мы идем, как раз пропадают дети. Мне нужно посмотреть и придумать как сломать преступную схему. Тогда можно будет идти и за Кумаром.

Предстояло подняться на холм, откуда потом спуститься в лес, а там их следы уже никто не найдет. Было заметно, что молчание давалось Курту с трудом. То ли собственные мысли и опасения не давали покоя, то ли хотел оправдаться, пока на него не набросились.

— Расслабься, солдат, — спокойно произнесла она, выслушав его сбивчивый рассказ. Дина остановилась, сверившись с картой и компасом.
— У меня ведь нет соответствующего уровня допуска, и я не должна была знать о тебе, — произнесла она спокойно внешне, хотя факт очередного обмана царапал когтями по сердцу. Зная Аманду, можно было догадаться, что она не упустит возможности иметь рычаги давления на Канарейку. Просто на всякий случай, потому что ей нравилось ощущение полного котроля.

Она повернула голову, внимательно посмотрев на мужа.

— Я работаю на АРГОС, — прямо призналась она, — Сучку Уоллер вижу чаще, чем хотелось бы. Уилсон стал наёмником, кошмарит парнишек в трикошках. Тревор поднялся. Кэш занимается мошенничеством и инсценирует собственную гибель.

Хотя, сдавалось Канарейке, что о бывших сослуживцах Курт знал и так. Она не строила планов наперед, просто не умела этого делать, находясь не в полевых условиях, когда кругом враги. А еще хотелось отделить работу от остальной жизни, где она плыла по течению.

— Вернусь домой? К прежним обязанностям Черной Канарейки, члена ЛСА и внештатного агента АРГОСа. Какая, к черту, разница…

Тьма стала совсем непроглядной, стоило войти в лес. Неподалеку послышался шум воды, именно возле водоема и решено было сделать привал. Раскладывать палатку и спальники было поручено бывшему спецназовцу, сама же Канарейка отправилась за дровами и вскоре вернулась с охапкой.

Треск костра успокаивал, предавая меланхоличное настроение. Таявшие в черноте неба искры завораживали. Дина сидела на коряге, пошерудила палкой тлеющие угольки, а потом снова стала тыкать вилкой в металлическую чашку с разогретой фасолью.

— Значит ты здесь тоже недавно, — заключила она после длительного молчания. Инцидент с Левиафаном случился совсем недавно. Люди так и не оправились от произошедшего. Позже выяснилось, что многие из тех, кто считался погибшим, оказались в плену и позже были освобождены. И раз так, Уоллер может догадываться, что её одурачили.

— Возвращаться для тебя рискованно. Ты ведь уже обзавелся поддельными документами не от Агентства?

Пожалуй, о погоне теперь можно было не беспокоиться. Ночью в лесу не найти не то что дороги — дальше собственного носа ничего не видно. Можно сказать, что им повезло вовремя найти место для остановки и теперь не приходится ходить кругами, рискуя окончательно заплутать.

Предложение помощи от Курта выглядело мило, но, по правде говоря, ему бы для начала со своими проблемами разобраться. А потому Дина не отнеслась к его словам серьезно. В конце концов, Кумар — ее работа. А работу она привыкла выполнять хорошо.

— Ну, судно с живым товаром было задержано в доках СТАР-Сити. Мы начали неофициальное расследование, и вот теперь я здесь, — пояснила Дина для большего понимания. Она не с бухты-барахты решила укатить так далеко от дома, у нее были на то веские причины, — Мы не можем отыскать всех уже переправленных. Боюсь, таких детей слишком много. Надеюсь, если как следует потрясу шерпу или кого-то из его приближенных, у них найдутся какие-нибудь списки. Груз не дешевый, учет должен был вестись.

Она рассуждала спокойно и отстраненно, хотя внутри всё скручивалось в жгут от негодования и отвращения. Канарейка обязательно разберется в этом вопросе, но пока… Пока нарисовались задачи, подумать о которых нужно было здесь и сейчас.

Почему Дина с АРГОСом? Уж это, как ей казалось, Лэнс должен был понимать. Не потому, что ей жутко нравилась Уоллер и страсть как хотелось поработать под её началом. И уж точно не потому, что на переносице Канарейки по-прежнему были надеты розовые очки, и она считала всех вокруг друзьями. Нет. Если когда-то с Амандой и связывало что-то помимо работы, то теперь она оказались на разных берегах.

— Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, так? — продолжать она не стала, только многозначительно посмотрела на Курта, надеясь, что этих слов будет достаточно.

Когда хочешь сбежать — варианты найдутся. Но, судя по тому, поддельные документы у Лэнса все же имелись, к побегу он готовился заблаговременно. А значит решение это было не сиюминутным и взвешенным. Точно также как и выбор места. И всё было бы прекрасно, не угоди Дина в эту же страну и в это же поселение. Действительно, такое совпадение выглядит слишком подозрительно просто потому, что так не бывает!

Дина знала, что рано или поздно этот разговор придется завязать. Через него просто необходимо пройти людям, имеющим за плечами такой груз, какой имели они. Нет, она не злилась, не ощущала горечи по былому. Больше не ощущала. Вдруг самой себе она показалась сторонним наблюдателем, и всё прошлое как будто происходило не с ней. Она помнит каждую деталь, каждую эмоцию, от которой сердце билось сильнее или замирало, надеясь и молясь всем небесным силам. Помнит, но не переживает теперь. Запомнила человека, теперь сидящего напротив, в чьих знакомых глазах отражались языки пламени. Она смотрела на него сквозь разбушевавшийся огонь и понимала, что внутри её только затухшие угли.

— Я ни о чем не жалею, — призналась она.

Изменилось ли что-нибудь, не ответь тогда она Курту взаимностью? Нет, скорее сделала бы только хуже и после корила бы себя. А потом могла ли она поступить по-другому, обнаружив его у Василиска? Едва ли. Дина не хотела возвращать былого, чтобы что-то в нём исправить. Всё произошедшее — не её вина и не вина Лэнса. Так вышло от независящих от них обстоятельств. Чтобы принять эту мысль, потребовалось много времени, но в итоге Канарейка свыклась с ней.

— Ты так говоришь, будто мы обреченные какие-то. Мы ведь сами выбрали эту работу!

В случае Дины выходило, что выбирала не она, а её. Сначала предложение, от которого сложно отказаться, сделал Линч, потом всё закрутилось как в диком водовороте, и Канарейке уже не нужны были чьи-то приказы сверху — она сама прекрасно умела видеть всю картину и от общего вычленять отдельные задачи.

С последним утверждением она была не согласна. Дина отвернулась. На щеках играло пламя, заставляя их гореть. Что значит “из-за отношений”? Нет их давно, но передряги по-прежнему не заканчиваются. Она закрыла глаза — в памяти моментально всплыли события из К-7, когда рада была отправиться на задание, лишь бы побольше времени провести с Куртом. А времени всегда не хватало, его приходилось вырывать, подчас ощущая себя преступником, совершающим что-то незаконное и неправильное.

— Мы помогали людям. Мы были на стороне хороших парней, — ответила Дина, мгновенно вернувшись в реальность, — Это никогда не бывает просто и безопасно. То, что произошло, случилось не из-за нас, а с нами. Мне жаль, что в чужой игре ты стал разменной монетой. Очень жаль.

Она ковырнула вилочкой по пустому дну, затем опустила тарелку и просто держала её в руках. После чего обошла костер и отобрала приборы и у Лэнса, отправившись к воде, чтобы вымыть их и убрать до другого раза. Сделав два шага прочь, Дина обернулась вполоборота и посмотрела на мужа.

— Лучше иди спать, — едва заметно улыбнулась она, — Встаем с рассветом.

Закончив с укладкой утвари, она вернулась к реке, где умылась обжигающе холодной водой. Б-р-р, дальше лезть в неё совсем не хотелось — слишком холодно.

О нет, Дина совсем не хотела даже мысленно возвращаться на десять лет назад и вспоминать, каково тогда было. Ощущение, будто её закопали заживо, не покидало на протяжении нескольких лет. Она не жила тогда, только перетаскивала своё тело с места на место, изображая подобие существования. Всё, что было дорого, на что надеялась и что любила, оставалось в прошлом. Она смотрела вперед — и не видела ничего, взгляд то и дело поворачивался назад, ведь там ей было хорошо, хоть и не было всё безмятежно. В те дни Дина боялась, что исчезнет то единственное, что ещё было — воспоминания, которые она лелеяла и баюкала как маленького ребенка, переносясь во времена, когда внутри не разрывалось всё на части, когда не было нестерпимой  боли, с которой предстояло научиться жить, когда могла спать по ночам, а будущее не пугало своей безнадежностью. Нет, она совершенно не хотела проходить через подобный период снова.

Канарейка передернула плечами, стряхивая с себя пелену пережитого.

— Это не важно, — старалась произнести как можно более нейтрально она, но фальшь, проступившая в ответе, резанула по ушам и самой, — Ты оказался куда более живучим, чем все рассчитывали.

Она выдавила из себя улыбку, вымученную и неискреннюю, такую же как её интонация. Она так и не научилась смотреть в глаза и врать этому человеку. Это было выше способностей Канарейки. Дина чувствовала себя неловко в теперешнем положении. Она нервничала и старалась как можно скорее закончить разговор — он был для нее неприятным, и Канарейка не хотела продолжать. Её как будто приперли к стенке и ждут признания, к которому Дина не была готова.

“Почему ты спрашиваешь?” — подумала она, быстро скользнув глазами по фигуре Курта. В поисках поддержки она посмотрела в черное небо и выдохнула, прикрыв глаза. 

— Я не хочу говорить об этом, — честно призналась Дина. Для неё это были не просто слова. Чтобы ответить, ей нужно было поковыряться в себе, вновь растеребить покрывшуюся рубцами рану и проникнуть глубоко внутрь — туда, где похоронены былые переживания, ненависть к себе из-за бессилия перед обстоятельствами вместе с нездоровой привязанностью к Лэнсу.

Дина выглядела растерянной, с лицом перепуганного ребенка, заблудившемся в лесу и не знающим, куда двигаться дальше. Смотрела под ноги, будто где-то там внизу могла быть разгадка.

— Прошу тебя, не сейчас, — и глаза полные мольбы. Не надо ворошить прошлое теперь. Более неподходящего момента и представить сложно.

В объятиях Курта было хорошо и спокойно — Канарейка практически позабыла как это было. Повинуясь неосмысленному порыву, она приподнялась на носочки, обхватив его шею руками и на короткое мгновение положив голову на плечо мужа. Сердце мгновенно пропустило удар, а потом заныло. Она отшагнула, поняв, что внезапно оказавшись с ним наедине, слишком просто потерять контроль. Нет, так нельзя. В душе пробудилось былое. Словно зомби, высунуло из могилы полусгнившую лапу, прорезавшую поросшую ровным газоном землю…

° ° °

Едва небо начало светлеть, Дина была уже на ногах. Ей плохо спалось, и всю ночь она проворочалась, отгоняя от себя кошмары, где ее то жгли огнем как ведьму, то протыкали острым клинком. Под утро, решив, что пора бросить безуспешные попытки заснуть спокойно, она вышла подышать воздухом. Канарейка сидела на стволе старого поваленного дерева, всматриваясь в водную гладь и разогревая на костре завтрак. Очертания окружающего мира стали различимы, и она принялась складывать снаряжение обратно в рюкзак.

Когда показался Курт, Дина протянула ему кружку растворимого кофе, кивнув, чтобы располагался.

— Южнее река разливается и становится слишком широкой. Мы пойдем севернее, за водопадом, — она кивнула в сторону шумящего потока, разбивающегося о камни у подножия, — Течение там быстрее, но мы пройдем.

Дина чертила палочкой схему маршрута. Она специально завела этот разговор, чтобы не возвращаться к вчерашней теме. И старалась избегать взгляда Лэнса.

В пути она шла чуть впереди, постоянно со сосредоточенным видом сверяюсь с компасом и с картой. К полудню, если ничего не случится, они должны будут выйти к соседней деревне.

Солнце было уже высоко и нещадно жарило верхушки деревьев, когда лес стал более светлым и редким. Послышались чужие голоса и треск веток под ногами. В тот же миг Канарейка в один прыжок оказалась возле Курта, толкнув его и прижав спиной к ближайшему дереву. Приложив указательный палец к о рту, она повернула голову и наблюдала за проходящими мимо людьми. Те были вооружены и, судя по всему, совершали плановый обход территории. А значит гостей здесь уже ждали. Но почему-то не только об этому думалось — дыхание стало более глубоким, а руки горячими. Вдруг Дина обнаружила, что так и оставила ладонь на груди мужа, и тут же ее опустила, сжав пальцы, и со всей силы старалась сосредоточиться на других мыслях. Выждав, пока патрульные отойдут, Канарейка тихо проговорила:

— Надо быть внимательнее. Похоже, нас ждут.

И решив, что тяжелая ноша теперь будет лишь помехой, Дина сбросила рюкзак, прикрыв его ветками, и предложила Курту сделать то же самое. Прежде она не была в этой деревне и, по-хорошему, нужно было бы осмотреться, чтобы в случае чего знать, куда двигаться. Именно разведку она и решила провести. Соваться куда-то вслепую — глупо даже для дилетантов, коими Лэнсы никак не были. Подойдя ближе к поселению, она жестом показала, что проход свободен, и вскоре оба оглядывали местность, чуть высунувшись из-за каменного забора на склоне, ведущем в долину, где и располагались постройки.

Внезапно Дина почувствовала, как что-то холодное уперлось в голову. Первым делом она покосилась на Курта, чтобы увидеть, что в таком же положении оказался и он. Она осторожно подняла руки вверх, поднимаясь с колен, тем самым показывая, что безоружна. Однако парни явно не понимали, с кем столкнулись. Опытный оперативник может обезоружить и голыми руками, что Лэнсы и сделали после предварительной договоренности в едва заметный кивок головой. Однако один из нападавших успел пустить в воздух случайную очередь, и вскоре все поселение встало на дыбы. Из просевших стареньких построек как стая насекомых повалили вооруженные люди.

— Ух! — воскликнула Канарейка, пытаясь на ходу оценить силы противника и понимая, что оказались в полной жопе, — Весело сейчас будет. Полагаю, нам лучше разделиться.

Сказав это, она сделала шаг прочь, потом будто вспомнила что-то важное и, схватив Лэнса за руку, потянула к себе и накрыла губами его губы. На короткое мгновение мир перестал существовать. Время замедлилось, а сердце ушло в пятки. Они снова оказались в ситуации, когда каждый вздох может стать последним. Дина пожалела бы потом, если так просто отпустила мужа. Но отпустить она должна была. Так будет лучше.

— Будь осторожен, — произнесла она напоследок. Уголки губ дрогнули и опустились, — И не вздумай снова умереть.

Именно этого Дина и опасалась, предложив разделиться: ей опять придется использовать крик, когда Курт рядом. За десять лет она  научилась прекрасно контролировать свои способности, даже более того — теперь Канарейка могла не только сносить стены силой голоса, по и сумела подчинить крик себе, тем самым, из опасной особенности сделав весомое преимущество. Дина больше не боялась, что крик выйдет из-под контроля и нанесет случайный вред, сейчас такое попросту не могло произойти. Однако неприятные воспоминания заставили пробежаться холодку по коже. Это стало уже классикой: полчища врагов, крик и Лэнс где-то рядом. Хотелось бы верить, что он усвоил прежний урок и не будет вставать под звуковую волну.

В представлении Канарейки уж лучше бы они разошлись по разным углам и пересеклись уже потом. Курт бы забрасывал гранаты и палил из автомата, а Дина бы не отвлекалась и не оглядывалась бы постоянно: а как там Лэнс? Не угрожает ли ему в этот момент опасность и не нападает ли в эту самую секунду из-за спины неприятель? Она делала это неосознанно, вовсе не потому, что сомневалась в подготовке мужа и не потому, что страдала комплексом наседки. Хотя нет, и всё же страдала, судя по всему. Когда-то в привычку вошло оберегать, заботиться и подставляться самой. Тупо, очень тупо, но как есть. Скрипя зубами, Канарейка заставила себя представить, что рядом любой другой человек на свете, но не Лэнс. Вокруг пальба, толпы людей, которые хотят разорвать тебя на куски, в то время как ты не можешь сосредоточиться на происходящем, мысленно обращаясь к другому человеку. Это неправильно и так не должно быть! Дрейк, ты же профи, соберись!

Пока удавалось справляться врукопашную, вовремя уворачиваясь от выстрелов, либо прячась за подоспевших бойцов как за живым щитом. Махать кулаками у Дины выходило не хуже, чем у профессиональных бойцов ММА. Да и любила она потасовки, чувствуя себя в них самой собой, испытывала какой-то азарт и воодушевление, когда начищала чужие морды. Во время драки она словно кормила внутреннего демона, питающегося физической болью. Ей нравилось быть причиной этой боли. Вот и сейчас она самозабвенно раздавала тумаки, надеясь, что поток желающих не иссякнет слишком быстро. Демон ещё не насытился, а темная сторона личности совсем не хочет снова залезать в свое логово где-то в глубине души. Дина часто дышала, капельки пота выступили на лбу и над губой, зрачки расширились. В тот момент другая сущность вылезла наружу и не желала уступать место кому-то другому.

Качнув головой, злобно улыбнувшись, она отвергла предложение Курта. Это же деревня, где живут мирные люди?.. Кто знает, в каком из домов скрываются жители?... Правильная Дина не может подвергать опасности невиновных, они и так настрадались от действий Кумара!

— Нет, так мы можем сделать только хуже, — пояснила Канарейка.

Она также отметила шум двигателя приближающегося автомобиля. Из которого по приезду и вывалилась важная фигура Кумара. На этом моменте лицо Канарейки вытянулось. Как он успел добраться из точки А в пункт B чуть ли не быстрее их? Конечно, догадаться, куда ушли Лэнсы, он мог бы, но не по воздуху же он перемещается! Дина невольно посмотрела на небо. Может у него был воздушный шар или вертушка? Одного взмаха руки Кумара хватило, чтобы по бойцам пробежалась волна шепота, после чего пальба и атаки вдруг прекратились. Дина и Курт остались на прежнем месте, на возвышенности, откуда наблюдали за происходящим, чуть высунувшись из-за каменной изгороди.

— Да этот утырок явно волшебник какой-то! — процедила она.

Тем временем Красный шерпа по-хозяйски прохаживался вдоль полуразвалившихся стен домов.

— Вы считали себя умными, — сердито произнес он, не глядя на укрытие Канарейки и Лэнса, — Но здесь я хозяин. А вы воры. И умрете как собаки.

Кумар сплюнул и подошвой ботинка размазал плевок по земле. Вид у него был угрожающим. А еще нервным. Должно быть, появление американцев в его вотчине заметно усложнило жизнь и ведение бизнеса. И избавиться от незваных гостей хотелось как от любой другой помехи — быстро и без проблем. Но с последним не вышло, да и с первым не выйдет наверняка.

Дина оскалилась, услышав такие слова.

— А не шел бы ты? — сквозь зубы прошипела она.

Один вид важного раздобревшего мерзавца вызывал в ней отвращение. За спиной воротилы выстроились вооруженные люди, вышедшие из фургона. Так может теперь нужный момент настал?

Ненависть застилала глаза. Она ненавидела — люто и жгуче — и Кумара, и людей, которые его окружали. Они посчитали себя выше других, они плевали на чужие жизни и судьбы, силой забирая тех, на кого не имели никаких прав. Дина встала из-за укрытия и выпрямилась в полный рост. Она чувствовала, что больше нет невидимого стального кольца, сковавшего горло. И крикнула.

Крик лавиной устремился перед ней, подняв пыль, сметая на своем пути предметы, качая траву и кустарник. Этот вопль невозможно было слышать — протяжный и истошный, он исходил из сердца, где не было оправданий работорговцам. Люди обронили оружие, согнулись пополам, зажимая уши руками. Медленно Канарейка двигалась вперед, с каждым шагом приближаясь к группировке. Оказавшись на расстоянии десяти метров, она напрягла связки сильнее и повысила амплитуду. Звук заставлял осыпаться оставшиеся от взрыва гранаты камни, проваливаться шатким потолкам лачуг. Он сносил перед собой всё. Ещё чуть громче — и присутствующие навсегда лишатся слуха. Достойная расплата за прошлые грехи? Люди пытались уползти в сторону, подальше от источника шума. Сам Кумар спрятался за фургоном. Но это не спасло его. Под действием ультразвука автомобиль перевернулся, раздавив своим весом местного криминального авторитета.

Разом оборвался крик, и Канарейка на подкосившимся ногах сделала еще несколько шагов, а затем бессильно рухнула наземь.

Канарейку не так просто заставить потерять сознание. Такова ее физическая особенность. Нельзя вырубить Дину и не сломать при этом пару костей на руке, — давно проверенный на практике факт. В текущем положении продолжительный крик выжал из нее все силы, заставил внутренности сжаться и не дышать какое-то время. Так протяжно Канарейка не кричала… пожалуй, лет пять точно — не было нужды, обычно противник валялся оглушенным и после небольшого рыка. Но не в этот раз. Казалось, в деревне не оставалось уголка, куда бы не проник ультразвук, не было норы, где не был бы слышен мощный голос. Крик был везде, окутывал каждый камень и каждую песчинку, стал всепроникающим.

Очень скоро видение окружающего мира вернулось в норму. Белые пятна перед глазами исчезли, зрачки адекватно воспринимали картину происходящего. Всё, таум-аут окончен, пора возвращаться в строй и принять последствия своих действий. 

— В порядке, — отвечала Дина, внезапно обнаружившая себя на руках Курта, — Я не кисейная барышня и смогу идти сама.

Вся такая сильная и независимая Канарейка просто не могла сказать по-другому. Чья-то помощь воспринималась ею как признак собственной слабости, как будто суть напарничества не в том, чтобы прикрывать друг другу спины. Она привыкла контролировать ситуацию, давать себе отчет за каждый шаг, свой или членов команды, вмешиваться в критических обстоятельствах, но чтобы признать, что иногда передышка или помощь нужна и ей — нет, увольте, это слишком! Она со всем справится сама, затащит заведомо бесперспективную схватку, и не надо не нее давить, пытаясь сделать одолжение. Она сможет всё сама! Такова сущность Канарейки, выведенная путем самодисциплины, самозапретов и искусанных по прошлому локтей.

И, тем не менее, Дина поблагодарила Лэнса — сухо и коротко, на войне никогда не было времени на особые сантименты. Она обернулась и обвела взглядом деяния рук своих. Кумара больше нет, его бойцы кто корчился от шума, разрывающего череп, кто пытался уковылять в лес, тем самым надеясь найти там спасение. Канарейка не испытывала угрызений совести, не считала, что перешла черту. К выродкам, подобным этим, у нее не было сожаления, они сами шагнули к пропасти в тот самый день, когда решили стать работорговцами.

Какие-то мгновения она просто осматривалась вокруг и слышала блаженную тишину. Вдруг скрип и приглушенный шепот, затем из-за угла показались изможденные и грязные детские лица, смотревшие на пришельцев огромными черными глазенками. Должно быть, все это время они прятались в подвалах под развалинами домов и только теперь осмелились выйти на поверхность. Дина улыбнулась детям — спокойно, добродушно и дружелюбно. Она мало что разбирала на местном наречии, но поняла, что их с Лэнсом благодарили. Больше здесь им делать нечего.

Пройдя в указанном направлении, Канарейка и впрямь увидела на опушке вертолет.

“Ну надо же, какая роскошь для такого богом забытого захолустья!” — подумалось ей. Знать, бизнес Кумара и в самом деле приносил даже слишком приличный доход.

Охранявшие вертушку люди не могли не слышать звука, доносившегося из мест, куда отправился их босс. Но ультразвук тут мог показаться не более, чем шумом от порыва ветра. Охранники были встревожены и наставляли ствол в сторону любого шороха — Кумар задерживался, и это заставляло его пособников нервничать. Дина сделала останавливающий жест рукой — подходить к противнику лицом к лицу не хотелось.

— Я не убийца, — холодно напомнила она, — Красного шерпу раздавил вес фургона, а не я. Не я заставляла прятаться за ним, это собственное решение Кумара, которое имело последствия.

Решив, что подкрадутся со спины и одновременно устанят сопровождающих, Лэнсы выдвинулись на дело. С пилотом всё оказалось намного проще: после того как промазал, выстрелив из пистолета, он стал на редкость сговорчивым. Обещал рассказать все, что знает, отвезти, куда скажут, пусть только не убивают. Говорил он также на местном языке, и Дина понимала лишь обрывки фраз — неверное, это и к лучшему, не хотелось засорять голову лишним трёпом. К тому же, её интересовало другое. Вытащив пилота из салона и швырнув на землю, Канарейка подошла ближе к стонавшему хлюпику, дрожащему всем телом от страха. Присела на корточки и, схватив мужчину за шкирку, придвинула к себе.

— <Мне нужны данные>, — сказала она на китайском языке, — <Документы Кумара, списки переправленных через границу, его бухгалтерия. Ты поможешь мне?>

Мужчина кивнул, а затем пальцем ткнул на вертолет, заверив, что все есть на борту. Босс привез бумаги с собой, чтобы свериться насчет новой партии. Но там имелись и сведения о прошлых рабах — численность, имена, возраст, в какую страну были проданы и кому.

Этого было более, чем достаточно. Дина улыбнулась и похлопала пилота по щеке.

— <Хороший мальчик>.

А в следующую секунду её тяжелый кулак заехал в челюсть мужчине, и он тут же отключился. Третье лицо не нужно Лэнсам, навыки управления летательными средствами имели оба (или может кто-то подзабыл, что имел в прошлом). Оставалось только построить маршрут и связаться с диспетчером.

После всех приключений в дебрях лесов Непала, было удивительно непривычно оказаться так далеко /по местным меркам/ за столь короткое время. Столица хоть и выглядела той еще деревней, но по сравнению с глубинкой казалась великим достижением цивилизации, где в отелях наряду с тараканами размером с кулак имелась горячая вода, а по вечерам узкие улочки озарялись неоновыми вывесками.

Изначально требовалось отмыться от грязи и принять вид более похожий на облик французской туристки — Дина также путешествовала под вымышленным именем с липовой биографией. Ближайший вылет только с утра, предстоит пересадка в Европе, но Канарейку это не огорчало, лишь бы улизнуть из этой страны поскорее. А пока можно было хотя бы поесть и на короткое время представить себя беззаботной путешественницей, которая не обдирает колени, неудачно приземлившись с крыши. Она сидела на открытой террасе, спрятав глаза за солнечными очками, в широкополой белой шляпе. Длинное струящееся платье прятало от чужих взоров многочисленные ссадины и синяки на теле. В таком виде Дина и в самом деле напоминала выходца с Французской Ривьеры, решившего исследовать экзотику. Она положила в рот очередной кусок добавочной порции и посмотрела поверх очков на Лэнса.

— Ты, наверное, не очень-то и рад, что твое инкогнито раскрыто, и теперь приходится покидать столь тихое и уединенное местечко, — откинувшись на спинку стула, Дина посмотрела на панораму города, окутанную дымкой.

Всё-таки, если не кататься по миру исключительно по заданиям, в любом уголке можно обнаружить свою прелесть. Жаль, что времени на это обычно не было.