Каждый способен выжать максимум из своей жизни, обладай внутренней соковыжималкой, знающей - как, и самое главное - из чего. Сложности этого процесса заключаются в том, что житель Готэма не односортный фрукт или овощ, он их сочетание, но, попадаясь в течение жизни в связи, сродные паутине, и зависая на этих связях, он вынужден жать из себя сок определенного свойства, вкуса и находить его приемлемым, чтобы угодить некоему пауку, который тихо бормочет: - Пока ты вкусен, ты мне нужен...
Устрашающее бормотание заставляет улыбаться в нужный момент нужным людям, входить в нужный момент в нужные двери и расставаться в нужный момент с ненужным окружением...
Прозрения, наступающие иногда, заставляют чувствовать жадное жало паука, предугадывать его страшную морду и испытывать отвращение к собственной доле паучьей жертвы. У большинства жителей Готэма они происходят в виде внезапных мигреней, печалей и прочих огорчительных ощущений. Тогда хочется разорвать паутину и вырваться. Но куда?
Что тут выгадывать в Готэме, где высятся серые безликие облупившиеся дома, где под ногами лежат выщербленные и перекошенные тротуары и дороги, да вечная грязь в сырую погоду, где радуют только красивые мышеловки магазинов?
Колесо тьмы.
Раннее, скользкое, чёрное, окаменело околевшее утро, влезшее в шкуру сумасбродной ночи, обещающее превратиться, в лучшем случае в вечер почти бесплатной усталости. Сон, настоянный на жизнеутверждающем шоке, упоительно походил на изысканный, свежезаваренный чай. Юркой щучкой Маэстро нырнул в темноту квартиры – лишь только лицо нервно горело, и от него исходила зараза внутренних расстройств. Он был как плавающий лебедь в ней, в Канарейке, так не любящей его.
- Привет! - осторожное ожидание сапёра в ответе. – Мне кажется или это нам… Просто снится?
Всё это было лучше, чем ничкомлежание в Аркхэме. Как давно он не кололся ни обо что сердцем, как давно он не запивал воздухом неношеное счастье? И ошейника на нём уже не было – в мёд обратился обоюдный страх, что он больше не сможет ничего пропеть в свою защиту.
- Память о тебе всё крепче и крепче, с каждым маем. Ты ведь хотела меня увидеть, не так ли? – проводит рукой по своей груди, полоски его ребер, как бракованные детали рояля. Боже, сколько же заноз проглотила его жизнь, как пьяный факир - столовых, кухонных ножей! О детстве только хорошо или никак. Он - танцующий с волком, его взгляды – полнолунные репризы с друг друга отражающих зеркал. Спина выравнивается, как у дракона; плечи чуть назад, чугунными ленивыми гирями, нахальный взгляд охотника без ружья. Кровь кричит, разгоняет ледяных тараканов разума, струна в животе тянется вверх, цепляется грубой петлей за шейный позвонок, как за крючок, никаких скрипичных колок - сплошная плотоядность. Вот и встретились пожарник и пожар, страх и наглость, хотят подружиться.
- Скорпион ли краб ли, я тебя ограблю! – Запел. Гибкая пружина прошедшего времени распрямилась в тесной каморке памяти. Хруст и треск. Нет, это - ни кости, ни суставы, ни грязная галька с битым бутылочным стеклом. Так поёт рассекреченный кодовый замок, защищающий хрупкую вечность от злых и ненадёжных простых смертных. Как фантазии были хлюпки, так одной только Диной полнился бред Стило.  – Не на деньги, нет! На самый большой секрет. - гроза валится из дрожащих рук и разбивается на фальцеты птичьи. Говорят, это плохая примета - если залетает птица, значит кто-то умрёт.

Отредактировано Music Meister (04.10.2020 18:53:53)