Не достаточно переехать из одного города в другой, чтобы выстроить подобие “новой жизни”. Дина не могла оставаться в Готэме (да и не хотела, если говорить откровенно), родной город стал давить на неё непомерно сильно. В темных окнах зданий она видела немой укор, предостережение: не вывезешь в этот раз, ломайся. Ей не хватало воздуха, а потому… даже лучше, что Аманда Уоллер отправила на продолжительную миссию в Сиэтл. К тому же, после всего, что произошло в Белль Рив, Канарейка не могла смотреть в глаза Барбаре и всячески избегала с ней встреч.
Новый мегаполис вовсе не принял её с распростертыми объятиями. Стар-Сити был другим, а она здесь — незваный гость, который пытался вломиться в чужой монастырь со своими правилами, за что получал по лбу раз за разом. Спустя какое-то время всё же начало казаться, что Дина сумеет свыкнуться с новыми правилами игры, сможет их принять… а потом будто пыльным мешком по голове ударили. Незримая рука протянулась из прошлого и схватила за ворот, влив туда ведро холодной воды, заставив вздрогнуть всем телом и поёжиться. Кто-то действовал от её имени, и этот “кто-то” явно надумал потопить Черную Канарейку. Как это часто бывает, именно к таким поворотам Дина не была готова совершенно никак. В тот день она не высовывалась из дома, а под вечер отправилась обследовать секретного логова Оливера Куина, где схлестнулась с неизвестным. Да она потом по квартире перемещалась с трудом, поминутно вспоминая чертову стрелу, что бывший сайдник Зеленого воткнул в голень. Куда ей до размахивания ногами где-то в подворотне! Поэтому официально никакого алиби у нее не было. Не могла же она рассказать, чем занималась на самом деле, когда некто отдаленно похожий на неё избивал кого-то до смерти.
Полиция нагрянула внезапно. Не вдаваясь в подробности, Дине было объявлено, что она обвиняется в убийстве и будет содержаться под стражей до суда. Гром посреди ясного неба ничто по сравнению с замешательством, которое она испытала. Она привыкла, что ей до сих пор припоминали убийство мужа (который в итоге оказался жив, пусть и не совсем здоров и которого Канарейка самолично вытащила из лап врага, чтобы потом передать во служение АРГОС), еще живы в памяти народа заголовки желтой прессы, где большими буквами было написано: “Д.Д. СНОВА УСТРОИЛА ДРАКУ ВО ВРЕМЯ КОНЦЕРТА В <город выберите сами>!” Ну да, был такой период в её биографии, вот только закончилось это еще лет пять назад, а с тех пор Канарейка мутузит негодяев не под прицелом камер, а тихо и почти мирно в темных переулках. Спрашивается: в этот раз где она так накосячила, что на неё повесили убийство?
Сидя в камере, Дина пыталась отыскать плюсы своего положения: ну, камера одиночная, а значит хотя бы “соседи” не лезут с расспросами. На этом положительные моменты заканчивалсь. Она пыталась вспомнить, кому за последние годы перешла дорожку да так, чтобы её подставили столь хитрым образом. Тот, кто это придумал, явно знал её, знал, когда у нее не будет алиби и в этот момент нанёс удар. Что ж, выводы неутешительные: кто-то следил за Диной, пусть и не круглые сутки, а она настолько была занята самокопанием, что слежки не заметила. Как какая-нибудь дилетантка! Беда в том, что в состоянии подавленности и опустошения, в каком на протяжении последних месяцев находилась Канарейка, отпуск за высокими стенами казался ей даже привлекательным. Сменит обстановку, подумает, а там может и сообразит, отчего у неё вечно всё идет наперекосяк.
Снаружи шумели. Наверное, пресса пожаловала. А затем через прутья решетки на пол упал пакет, и Дина невольно закатила глаза, едва не издав протяжный вой, поняв, что скандал докатился и до Готэма. В свете недавних событий, она раз и навсегда решила не вовлекать близких людей в свои проблемы. Снова обжегшись, Дина еще сильнее укоренилась в мысли, что приносит одни лишь горести, а потому намеренно дистанцировалась от прежних знакомств, ведь так будет лучше для всех. Меньше всего она хотела, чтобы из-за неё пострадала теперь и Хелена. Но если Охотница уже здесь, разве есть смысл спорить с этой ходячей сицилийской упертостью с арбалетом наизготове? Когда свет погас, Канарейка поняла, что наступило время действовать.
Дина была рада видеть Бертинелли. От осознания, что она примчалась в Сиэтл, невесть какими усилиями раздобыла необходимые компоненты и все же пришла сюда за ней, на глазах наворачивались слёзы. Значит Хелена в самом деле не поверила обвинителям и не считала Дину убийцей? Почувствовав, что прямо сейчас тут же расклеится и превратится в сентиментальную размазню, Канарейка едва прикусила дрожащую губу и приняла демонстративно холодную позу. Лицо каменное, ничего не выражающее. Но стоило Охотнице переступить порог, как броня дала трещину, и в следующую секунду Дина бросилась к ней, чтобы заключить в крепкие объятия. Словами не передать благодарность, что разливалась в сердце. Но об этом потом. Не место для этого, да и не время.
— Какие сговорчивые, — пробубнила Канарейка из-за защитной маски, спрятавший нижнюю часть её лица. — А со мной иметь дела категорически отказывались.
И не удивительно. Это же Хелена, которая при желании могла раскрутить кого угодно и на что угодно! Она не вечно хмурая Канарейка, которая широко улыбалась разве что в те моменты, когда играла роль глупой блондинки. В остальное время у неё пожизненные проблемы с коммуникацией и налаживанием новых контактов.
— Да не, — отмахнулась она, — познакомилась тут с местным аналогом Робина в отставке.
Чувствовала она себя немногим лучше, чем выглядела. Но боль — это мелочь, с ней можно работать и даже забыть на время. И времени, как раз, у Канарейки не было, а посему нельзя было задерживаться. Ну да, побитая блондинка идеально подходила на роль задержанной. Синяки на месте, если переодеть, то никто не будет выяснять, кем она приходилась на самом деле. А если и очухается не скоро — так и подавно.
Если Хелена демала смутить Дину необходимостью напялить проститутские шмотки — очень зря. Она несколько лет назад прыгала по сцене в боди и рваных сеточках — в тряпье путаны явно не могло быть чего-то намного более откровенного. Ну ладно… пожалуй, с последним она все же горячилась… Напялив на себя тряпочку, едва прикрывавшую пятую точку, с декольте, в которое при каждом шаге норовила вывалиться грудь, в ботфортах на высоченных каблуках, Канарейка вывалилась из камеры.
— И как в этом вообще можно ходить? — возмущалась на ходу она, подразумевая сапоги, ведь голый зад бегать не мешал.
Выскользнув из участка, она мысленно проверила все составляющие плана: псевдо Дина в камере в отключке, камера закрыта, ключи вернули обратно. Если повезет, то и в самом деле раньше утра не хватятся.
— Надеюсь, в твоей тачке найдутся крепкие штаны, — поинтересовалась Канарейка, когда удалось убраться на некоторое отдаление от участка. Да даже если и не имелась, на улице вне решетки всяко лучше, чем сидеть в четырех стенах и грызть себя живьем.
Она хмуро посмотрела в глаза Хелене. Как ей сказать, что Дина ей рада, но не хочет впутывать её? С другой стороны, всё внутри её буквально сотрясалось от крика, что ей просто НЕОБХОДИМО, чтобы кто-то поверил в неё. Не видел в ней Д.Д. и маску скандальной дивы; не видел вечно невозмутимую Канарейку всегда у себя на уме; не видел кулаков возмездия, готовых в любой момент ввязаться в драку — а сумел распознать истинную её, заблудившуюся и потерянную.
— Ты… ведь смотрела то видео?.. — спросила она. — На нем всё отображено предельно ясно.
Отредактировано Dinah Drake (09.10.2021 09:23:31)